Генеалогия судьбы: нарратив и ложь себе: эфир Александра Воробьёва и Виталия Семёнова

Сейчас идет шестой поток курса Анны Рузановой «Родословная: шаг за шагом», и на этом потоке мы много говорили про нарратив, т.е. про те истории, которые мы рассказываем про себя и про предков, или, попросту говоря, про ту картинку, которую мы себе выстраиваем. И вот один пример того, насколько хорошо мы выстраиваем себе эту картинку. Например, живет себе Александр Воробьев, генеральный директор Familio и управляющий партнер Genealogic. Есть красивая история self made: в 5 лет строил родную деревню из кубиков с дедушкой, в 7 рисовал древо, в 17 поступил на истфак РГГУ, в 20 пошел работать в РГАДА, в 22 стал исполнителем по коммерческой генеалогии, в 24 основал свою компанию и выстроил из нее успешный бизнес, в 33 решил делать общественно значимый проект и великую компанию и с партнерами основал и в 36 довел до запуска Familio. Казалось бы, красивая история, много кто хотел бы так же. Было столько интервью, где все хотели узнать, как же у меня получилось. Но у любой медали две стороны, и оказывается, что за этой картинкой скрывалось много всего неожиданного, и скрывал я это в первую очередь от себя. А потом наступает момент, когда этот самый нарратив начинает душить. Получается, что задача проскочить между Сциллой в виде этой картинки, которую ты создал и которая, самое главное, тебе нравится и позволяет любоваться собой, и Харибдой осознания того, что ты себе лжешь каждый день и каждую минуту. Что уже начинаются фантомные боли, повышенное давление и прочие прекрасные состояния. Но тут в жизнь этого Александра Воробьева, вместе с началом работы Анны в Familio в январе этого года, вступает самостоятельная генеалогия, точнее осознанный подход к ней, позволяющий учить людей, видеть слабые места в их построениях и выходить из поисковых тупиков. И от многочисленных разговоров начинают приходить инсайты, которые приводят к деконструкции этой картинки и осознанию того, насколько я редактировал свою личную историю, которая является частью семейной истории. А раз ты так редактируешь свою историю, то же самое ты делаешь с историями своих предков, выставляя им оценки, кто хороший, кто плохой, что нужно вписать в книгу, а что можно и не вписывать. Как любит говорить Анна, в поиск ты приносишь с собой себя, и если ты врешь себе, значит и в своем поиске ты можешь скрывать от себя и не видеть какие-то ходы (например, что кто-то мог выйти замуж вторым браком и поэтому ты не можешь найти их по ревизиям), а в книге – по сути дела врать про своих предков ради назидательного примера для читателей. То же самое и у меня: что да, я учился на истфаке, но умалчивал про свой первый студенческий брак и то, как боялся, что люди когда-нибудь найдут фотографию, как я вишу в московском метро на поручнях в грязных джинсах после какой-то гулянки. А потом вместе с этой фотографией из моей self made истории выпал и весь первый брак. Или что в генеалогии прилично поддерживать образ хорошего семьянина, и ты в первую очередь от себя скрываешь, что в твоем браке много лет кризис, что в основе отношений сложный коктейль из страха, долга и вины. И что про жену ты рассказываешь, по сути, как про функцию, не называя ее по имени, никогда и нигде не показывая. И самое главное при этом – еще не говоришь, что у тебя ребенок с особенностями, что он не говорит, и что ты совершенно ничего ему про генеалогию не рассказываешь. Или про какие-то проекты с мегакорпорациями, которые ты даже внутри себя скрываешь и говоришь: «ну что такого, небольшой проект, зачем об этом как-то упоминать», а на самом деле это то, что показывает то, что ты находишься в том же поле, что гиганты бизнеса, как Яндекс или Сбер или как генеалогические гиганты, типа Ancestry, MyHeritage или FamilySearch и можешь общаться с ними и даже делать что-то вместе, что они ценят как раз то, что мы заложили в наш проект. Интересно, что обсудить это всё в публичном пространстве я решил не c кем-нибудь, а с человеком, которого я долгое время считал своим антиподом – Виталием Семёновым. Друг за другом мы внимательно наблюдали еще в Живом журнале с 2009, кажется, года, и потом продолжали в других соцсетях. Что, на самом деле, это я не мог принять смелость этого человека, весь его посыл через сильную мужскую позицию, которая перманентно честная, за которую можно получить по морде, но в которой нет двойного послания. При этом я откладывал в памяти, но не обращал внимания на очень важные и близкие ценности: как он рассказывает про выстраивание отношений с сыном от первого брака и вообще с семейной системой первой жены, проводит эфиры с дочерью-младенцем, потому что она никак не засыпает и т.д. Попав с Анной в мир, где «мы ругаемся матом, но при это ищем предков», как отлично сказал Виталий в начале Генэкспо Коммерс, я понял, что антиподы – это те, кто сильно похож, только показывают разные грани себя, поэтому они так сильно реагируют друг на друга.