Всё равно дождусь!

*** Всё равно дождусь! Обволакиваю любовью, укутываю любовью, обнимаю любовью, заговариваю от пулей-дур! От ранений, от хворей! - Не коснись его ока карего! Всё равно дождусь. Всех дождусь! «Кто не ждал меня – как у Константина Симонова, – пусть скажут…» Ибо не было ещё такого дня, просто не было такого дня, чтоб не думать, как там мой, чужой, как там – каждый? Любой, чей-то муж, брат, сын, сват, всё село! Родственник, сосед, парень через дорогу! Призывной, контрактник, доброволец, пошёл по повестке, собрав камуфло! Помолясь на ветру западу и востоку! На самом деле волонтёрский сбор, это не то, что вас просят деньжат да побольше подкинуть. Кому поможет тысяча или даже сто, если вдруг попадёшь на мину? Волонтёрский сбор осуществляется так: сначала пишет вам командир части, на справке печать, подпись! Иначе – бардак. Другим не давайте. Им жадность бровь застит. А я всё равно дождусь, дождусь, хоть каплей дождя по стеклу царапнешь! Лучом по щеке друг коснёшься ты уст. Как сленг молодёжный – росой, точкой, каплей. Жду всех. Здесь на улице. На перекрёстке в толпе. Ты, ворон, не каркай, птенец не чирикай, не гикай. Мне все свои в доску. Любимые в доску мне все. Вот чарка. Вот хлеб. Вот махорка и книга. *** Говорят, это – происки англосаксов: развалить нашу густо-смолистую родину, завладеть нефтью, газом, лесами, алмазами, золотыми запасами, медью, угодьями! А лесов-то у нас – половина планеты, а вот газа у нас – больше, чем половина, а урана у нас прям-таки раритеты, и хлебов-то у нас исполинных. И умом, красотой наградили Россию! И когда говорю я: «Ты есть!» то – Спаси и сохрани её небо раздольное, синее! Сохрани ты в ней каждую лавку с бабулями и особенно эту вот – в грёбаных валенках! И солдата-контрактника, ибо под пулями, а ведь он – чей-то сын, чей-то цветик он аленький! Сохрани мою куколку в люльке-качалке ты, пусть банальная тётка – я, а косы – халкою. Но когда говорю я «ты – есть», разрывается моя грудь от любви, от тоски и от жалости. И когда говорю я: - Ты есть! Значит ты есть! Ибо нет ни начала тебе и ни смерти. Ибо в каждом ты фронтовике в русском Крыме, ибо в каждой ромахе в увядшем букете. И, когда говорю я – молчу криком то есть! Ибо ты мне ум, честь, свет, надежда и совесть, ибо ты не кончаешься, ты продолжаешься в СВО, в Палестине угрюмо, отчаянно. Перековываешь из живых, чтоб живее, перековываешь нас в гранит на аллеях, в письма, камни, послания, звёзды! В итоге ты рожаешь кроваво нас вновь на Востоке!