Хроника последнего рейса. Андрей Каре. Афган

Караван шёл обычным маршрутом, Поднимая дорожную пыль, Словно клубами дыма окутав Ленту потом пропитанных миль. Равноценны и неразделимы Тут понятия «скорость» и «жизнь». Потому-то вполне объяснимо, Почему мы по трассе неслись. Наш БТР так летел, что аж ветер свистел в отворённых бойницах. А полотно, нам казалось, на солнце под жиром плывёт и лоснится! Мне капитан сказал. Что этот рейс Последний для меня и что два года Я честно отдал, защищая здесь Завоевания афганского народа. Чёрным слоем печаль на скелетах Раскорёженных ржавых машин. Их хоронят во рвах и кюветах Механизмы фугасов и мин. В БТРе и жарко, и душно – Раскалилась, как печка, броня. Но машина шофёру послушна В знойном пекле палящего дня. Гром! Всплеск огня! И меня опалило, смело и прижгло этим всплеском! Ну, а «броня» содрогнулась, запнулась на месте с чудовищным треском! Я и заметить даже не успел, Как угодил под колесо машины. А БТР дымился и хрипел Гортанью развороченной кабины. О борта лихо щёлкали пули, Рекошетя то вниз, а то ввысь. И хоть пули по каске чиркнули, Всё же чётко работала мысль. С трассы нас отшвырнуло на насыпь На пятнадцать неполных шагов. Но стучат пулемётные трассы В эти метры дождём трассеров! Танк! Первый танк, подбирающий нас появился на огненной трассе. Как?! Как же так?! Как невовремя он вспыхнул вдруг на душманском фугасе! И видел я, как выскочил танкист, Опередив удар гранатомёта – И как со скал убийца и садист Его изрешетил из пулемёта! За машиной машина колонна Шла на скорости мимо меня. А я ринуться метил к фургону, Вариант танки ждать отклоня. Я уже приготовился прыгнуть, В трёх прыжках пересечь беспредел. Приподнялся я и спину выгнул, Но фургон мой на воздух взлетел! Так! Снова танк! Ну, уж этот-то должен дойти и со мной поравняться. Ближе. Вот так! Теперь только вперёд! Шанса не упустить и добраться! На пятый шаг ударило в бедро, А на девятый – треугольником в лопатку, А на тринадцатом – осколком под ребро! А на пятнадцатом я впился мёртвой хваткой Возле гусениц в свиснувший трос… Добивали меня – я их видел, - Снайпера, и с колена, и в рост, Как быка матадор на корриде. Я сорвался под пытками ран Под булыжник – и мертвенным взглядом Провожал, провожал караван: Он идёт, значит всё так, как надо... Всё. Кончен бал! Вот в стеклянных глазах отразилось лазурное небо… И нет меня! Всё ушло, будто я в этом мире и не жил, и не был! Мне капитан сказал. Что этот рейс Последний для меня и что два года Я честно отдал, защищая здесь Завоевания афганского народа. (.)