25 - Астрид Линдгрен. Мы на острове Сальткрока. Глава 13.2 Читает Ольга Петрова

...Лотта держала Муссе на руках, чтобы он не напал на Пеллиного щенка. Тихо напевая, обошла она вокруг дома. Она сделала вид, будто осматривает все вокруг, а на самом деле ей хотелось поглядеть, сможет ли она вывести из себя этих детей, которые молча смотрели на нее. Нужно было обладать большим мужеством, чтобы вот так непринужденно расхаживать взад-вперед у них на глазах. Она никогда не решилась бы на это, не будь она так самонадеянна. Да и что ей до этих крестьянских ребятишек! — Маленький Муссе, — говорила она. — Хотелось бы тебе жить тут летом, только в настоящем доме, а не в этой развалюхе? Лотта взялась за ставень, желая показать Муссе, как все здесь разваливается. Это был как раз ставень от кухонного окна, и он был съемный. Дети Мелькерсона знали, что он съемный, но Лотта этого не могла знать. Она была обескуражена, когда ставень внезапно очутился у нее в руках. Усердно, но безуспешно пыталась она вставить его на прежнее место, пока Никлас не отобрал у нее ставень. Привычным движением он ловко приладил его и, стиснув зубы, сказал: — Эй ты, не можешь, что ли подождать, пока твои отец купит лачугу? Тогда и сноси! Все еще задирая нос, Лотта чувствовала себе вовсе не так уверенно, как раньше, и, чтобы скрыть это, попыталась завязать разговор с Пелле. Ведь у него тоже собака, а о собаках всегда найдется что сказать. — У тебя спаниель? — спросила она. Пелле не ответил. Какое ей дело, какая у него собака? И потом он был в таком отчаянии, что ему самому почти что не было до этого дела. — Да, эти спаниели милы, но умны не очень, — продолжала болтать Лотта. — Пудели куда умнее. Пелле снова не ответил, и Лотта почувствовала, что осталась в дураках. Столкнувшись с молчанием детей, она потеряла былую уверенность и поэтому обратилась к Чёрвен: — Тебе бы тоже хотелось иметь маленькую собачку, верно? Чёрвен глядела на Лотту еще злее, чем другие, но при этих словах она улыбнулась. — У меня уже есть собачка, — сказала она, — хочешь покажу? Лотта покачала головой. — Нет, хватит здесь собак. А не то Муссе разозлится и еще нападет на нее. — Тогда он тоже пунгала, — заявила Чёрвен. — Спорю на что хочешь, на мою собачку он не нападет. — Ты уверена? — спросила Лотта. — Ты просто не знаешь Муссе. — Спорим, — сказала Чёрвен. — На крону. — И она вытащила монету, полученную от Карл Берга. — С превеликим удовольствием, — ответила Лотта, — но пеняй на себя! Она заметила, что дети словно чего-то ждут. Ну что ж, раз они такие падкие до собачьих драк, она им покажет. Конечно, Муссе маленький, но он страшный задира, у него шерсть встает дыбом, и он без оглядки лезет в драку с собаками, намного больше его самого. Ну, и ясно, что с меньшими — тоже. Грозой города считали его обывательницы в Нортелье. «Он строит из себя породистую собаку», — сказала не далее как вчера одна из них, когда Муссе кинулся на ее громадного боксера. Так что если малыши хотят видеть собачью драку, пожалуйста, Муссе всегда с честью выйдет из любой драки. — Подержи своего щенка, — сказала Лотта Пелле. — Я спускаю Муссе. И она спустила Муссе с поводка....