Вернулся я домой с войны,
А дома — слёзы у жены.
Забились в угол пацаны,
Молчат, ни слова.
Давай я старшего пытать,
А разобрался — твою мать! —
Да чей бы ни был он там зять —
Порвал бы снова.
Живучий гад! Он встал к весне.
А я вот сел, и горько мне,
Что День Победы на тюрьме
Встречать придётся.
Я с передачки стол накрыл,
Из хлеба звёздочку слепил,
Сто грамм воды на всех разлил,
Да вот — не пьётся.
А в нашей хате не Перовские маньяки,
Рублёвских тоже нет, здесь мелочь, как и я.
По большей части — поножовщина и драки.
Есть, правда, дед — но то отдельная статья.
Вчерась он выпугал всех нас —
Ухи поел и сплюнул в таз.
Глядел из таза рыбий глаз,
А в глазе — черви.
А у охраны — тоже стол:
Салат, огурчики, рассол
И водкой залитый подол —
Гуляют, стервы!
Я постучал — вдруг повезёт:
Уха без соли не идёт.
Зову дубачку — пусть несёт,
Стою, мечтаю.
Она пришла, глядит в глазок,
Уже поддатая чуток: