Даль и Пушкин - Памятник друзьям в Оренбурге

Даль и Пушкин Знакомство Даля с Пушкиным должно было произойти через посредничество Жуковского в 1832 году, но Владимир Даль решил лично представиться знаменитому поэту и подарить один из редких сохранённых экземпляров своей первой книги «Русские сказки из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровлённые и поговорками ходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток первый». Даль так писал об этом: «Я взял свою новую книгу и пошёл сам представиться поэту. Поводом для знакомства были «Русские сказки. Пяток первый Казака Луганского». Пушкин в то время снимал квартиру на углу Гороховой и Большой Морской. Я поднялся на третий этаж, слуга принял у меня шинель в прихожей, пошёл докладывать. Я, волнуясь, шёл по комнатам, пустым и сумрачным — вечерело. Взяв мою книгу, Пушкин открывал её и читал сначала, с конца, где придётся, и, смеясь, приговаривал «Очень хорошо».» Пушкин очень был обрадован такому подарку и в ответ подарил Владимиру Ивановичу рукописный вариант своей новой «Сказки о попе и о работнике его Балде» (1830) со знаменательным автографом: Твоя отъ твоихъ! Сказочнику казаку Луганскому, сказочникъ Александръ Пушкинъ В тот же вечер Даль разсказал Пушкину, что собирает слова живого народного языка и получил в ответ горячее одобрение Пушкина: «Сделайте словарь, непременно сделайте! Позарез нужен словарь живого разговорного языка! Да вы уже и так сделали треть! Не бросать же теперь ваши запасы! Ваше собрание не пустая затея, не увлечение. Это совершенно новое у нас дело. Вам можно позавидовать — у Вас есть цель…». Через год, 18—20 сентября 1833 года, Даль сопровождал Пушкина по пугачёвским местам Оренбургского края. Именно от Пушкина он узнал сюжет «Сказки о Георгии Храбром и о волке». Вместе с Далем поэт объездил все важнейшие места пугачёвских событий. В благодарность он прислал Далю в 1835 году подарочный экземпляр своей «Истории Пугачёва». В конце 1836 года Даль приезжал в Петербург. Пушкин был рад возвращению друга, многократно навещал его, был заинтересован лингвистическими находками Даля. Пушкину очень понравилось услышанное от Даля, ранее неизвестное ему, слово «выползина» — шкурка, которую после зимы сбрасывают змеи, выползая из неё. Зайдя как-то к Далю в новом сюртуке, Пушкин весело пошутил: «Что, хороша выползина? Ну, из этой выползины я теперь не скоро выползу. Я в ней такое напишу!» — пообещал поэт. Не снял он этот сюртук и в день дуэли с Дантесом. Чтобы не причинять раненому поэту лишних страданий, пришлось «выползину» с него спарывать. Даль здесь присутствовал при трагической кончине Пушкина, он участвовал в лечении поэта от смертельной раны, полученной на последней дуэли, вплоть до смерти Пушкина 29 января (10 февраля) 1837 года. Узнав о дуэли, Даль приехал к другу, хотя родные не пригласили его к умирающему поэту. Он застал погибающего друга в окружении знатных врачей, кроме домашнего доктора Ивана Спасского, поэта осматривали придворный лейб-медик Николай Арендт и ещё 3 доктора медицины. Пушкин был рад пришедщему другу и, взяв его за руку, умоляюще спросил: «Скажи мне правду, скоро ли я умру?» И Даль ответил профессионально верно: «Мы за тебя надеемся, право, надеемся, не отчаивайся и ты». Пушкин благодарно пожал ему руку и сказал облегчённо: «Ну, спасибо». Он заметно оживился и даже попросил морошки, а Наталья Николаевна радостно возкликнула: «Он будет жив! Вот увидите, он будет жив, он не умрёт!». Даль под руководством Н. Ф. Арендта вёл дневник истории болезни Пушкина. Позже И. Т. Спасский вместе с В. И. Далем проводил вскрытие тела Пушкина, и Даль писал протокол вскрытия, после чего умирающий Пушкин передал Далю свой золотой перстень-талисман с изумрудом и со словами: «Даль, возьми на память». Когда же Даль отрицательно покачал головой, Пушкин настойчиво повторил: «Бери, друг, мне уж больше не писать». Впоследствии по поводу этого пушкинского подарка Даль писал В. Одоевскому: «Как гляну на этот перстень, хочется приняться за что-либо порядочное». Владимир Даль пробовал вернуть перстень вдове Александра Пушкина, но Наталья Николаевна запротестовала: «Нет, Владимир Иванович, пусть это будет вам на память. И ещё я хочу вам подарить пробитый пулей сюртук Александра Сергеевича». Этот был тот самый сюртук-выползина. Из возпоминаний Владимира Даля: «Мне достался от вдовы Пушкина дорогой подарок — перстень его с изумрудом, который он всегда носил последнее время и называл, не знаю почему, „талисманом“; досталась от В. А. Жуковского последняя одежда Пушкина, после которой одели его, только чтобы положить в гроб. Это чёрный сюртук с небольшою, в ноготок, дырочкою против правого паха. Над этим можно призадуматься. Сюртук этот должно бы сберечь и для потомства; не знаю ещё, как это сделать; в частных руках он легко может затеряться, а у нас некуда отдать подобную вещь на всегдашнее сохранение [я подарил его М. П. Погодину]».