Петрозаводск

Горизонты растворялись между небом и водой, облаками, островами, между камнем и рукой. На матрасе — пять подружек, лицами одна к одной, как пять пальцев в босоножке перетянуты тесьмой. Пляж и полдень — продолженье той божественной ступни. Пошевеливает Время величавою ногой. Я люблю уйти в сиянье, где границы никакой. Море — полусостоянье между небом и землей, между водами и сушей, между многими и мной; между вымыслом и сущим, между телом и душой. Как в насыщенном растворе, что-то вот произойдет: суша, растворяясь в море, переходит в небосвод. И уже из небосвода что-то возвращалось к нам вроде Бога и природы и хожденья по водам. Понятно, Бог был невидим. Только треугольная чайка замерла в центре неба, белая и тяжело дышащая, — как белые плавки Бога... 1968