Гоблин - Про Пелевина, йогу и Кастанеду с переводами

#Гоблин #Кастанеда #Пелевин Вопрос: Как вы относитесь к творчеству Виктора Пелевина. ДЮ: Крайне положительно. Я когда-то был матёрым йогом, стоял на голове, изучал всякие эти алмазные сутры, йога сутры гражданина Патанджали, Бхагавадгиту практически наизусть знал — проникал в самые, так сказать, бездны. Твочество Шри Ауробиндо и других, так сказать, титанов... Но там сначала туловищем надо заниматься: стоять на голове там, скручиваться по-всякому, потому что когда дойдёт дело до головы, ты рехнёшься, если неподготовленный. Ну, все граждане, у которых я занимался, они в настоящий момент они все двое, или трое я не помню — трое точно — в дурдоме отдыхают. В разных. Я вовремя соскочил. Но, тем не менее, там масса всяких вещей: ковыряний в самом себе, самокопания, так сказать — оно интересное. Ну типа там, как Бога увидеть и всякое другое — оно всё в голове живёт, а не снаружи. То есть они несколько иначе, йоги, на это дело смотрят. Ну, оно страшно интересно. Тогда был единственный журнал такой, назывался “Наука и религия“. Вот гражданин Пелевин в нём трудился. Плюс у него недюжинные познания в области употребления различных веществ. Я про себя в педагогических целях такое рассказывать не могу, но видно, что человек глубоко разбирается – это страшно интересно. Когда вот это вот замешивается, всякая эзотерика... Он работал в “Науке и религии“ и, насколько я помню, ещё переводил Кастанеду. Кастанеду, если вдруг читали, тоже из тех же областей — книги крайне специфические, очень интересные. Ловко переводил, очень хорошо… Ну в некоторых местах, правда, как-то странно. Как-то раз там Дон Хуан — это такой индеец-колдун, брухо, был, а Кастанеда у него в учениках ходил… Он Кастанеду то кактусами накормит — у него там видения адские, то наоборот голодом приморит, то испугает его как-нибудь ловко. Очень интересно – в девяти томах там бездны отверзаются просто… Ну и вот как-то раз по ходу он решил Кастанеде что-то показать — они вдвоём взяли зеркало, опустили в ручей и оба в него сверху смотрят. А там вода по зеркалу течёт и Кастанеде начинает мерещиться, что из этого зеркала кто-то вылезает, ну и зеркало тяжёлым становится, всякие психоделические вещи… Он спрашивает, кто это такой, а Дон Хуан ему отвечает: это олли. Какой олли? Я долго думал, что за олли — потом оказалось, что это по-английски «ally» — союзник, то есть. Что за человек переводит «союзника» как «олли», для меня загадка. Надеюсь, это был не Пелевин. Продолжение: Полностью: Текстовую версию набрал камрад Tolstoy