ЗАЧАРОВАННЫЙ ПИТЕР часть 17 Жилище в устье Невы Поражало роскошью убранства Походило на царский дворец Обитель художника

Д Савельев Е Кочергина ЗАЧАРОВАННЫЙ ПИТЕР часть 17 ПОДВОДНЫЙ ХУДОЖНИК Похититель кольца покроет себя вечной славой К счастью, глотать сырую рыбу и водоросли им не пришлось. Глава русалов оказался вовсе не аскетом, и обстановка в его доме была далеко не спартанская. Гигантских размеров жилище Ферапонтия Андреевича, расположенное в устье Невы, поражало роскошью убранства и походило скорее на царский дворец, чем на скромную обитель художника. Оно было устроено так, чтобы подводные жители могли свободно общаться с представителями сухопутных рас. Секретарь Ферапонтия Андреевича — золотоволосый юноша, готовящийся сменить расовую принадлежность и стать русалом, — проводил сестру с братом в обеденный зал, по сравнению с которым ресторан «Водная стихия» был просто дешёвой забегаловкой. Величественные колонны и лепнина, великолепные столы из красного дерева, отделанные тонкой резьбой, диваны, кушетки и кресла, обитые элитными тканями, дорогие безделушки, вазы, картины, зеркала — всё поражало взгляд и указывало на безупречный вкус и высокий материальный достаток хозяина дома. Маргарита в своём довольно-таки скромном платье чувствовала себя золушкой во дворце сказочного принца. Половину пространства зала занимал огромный бассейн из розового мрамора, где спокойно могли бы поместиться около сотни русалов и русалок. Сейчас там плескались только Ферапонтий Андреевич, Лида и Костик. Лидер русалов тепло поприветствовал гостей и попросил «оказать ему честь, оттрапезничав с ним за компанию». Как и в «Водной стихии», столы располагались рядом с бассейном, и один был уже накрыт. У Олежека сразу загорелись глаза при виде изысканных яств из жареной, тушёной, печёной рыбы и морепродуктов. Да и Маргарита еле сдерживала себя, чтобы не наброситься на источающие сногсшибательные ароматы кушанья, как бескультурная неандерталица. И всё это было подано для них двоих: по другую сторону стола стояли блюда для русалов — такие же изысканные, но из сырой морской живности. Но больше, чем убранство обеденного зала и еда, девушку поразил сам хозяин дома. Костин учитель очень подходил ко всей этой торжественной обстановке. Он был уже не молод, но при этом невероятно красив. Черты его лица отличались благородством и утончённостью — раз увидев, это удивительное лицо уже невозможно было забыть. Чем-то он походил на толкиновских эльфийских правителей — невыразимо прекрасных, царственно-величественных, слегка печальных и нечеловечески мудрых. А его манеры были так же безупречны, как и внешность. Теперь Маргарита поняла, почему Костик так восхищается своим учителем и так гордится своей дружбой с ним. Если бы её сердце было свободным, она без памяти влюбилась бы в русальего предводителя. Даже братишка в его присутствии как-то притих и изо всех сил старался вести себя прилично. Они чинно поклонились Ферапонтию Андреевичу и неторопливо принялись за еду. — Учитель, Олег и Маргарита были недавно на выставке «Бог устал нас любить», и на них произвела большое впечатление твоя работа «Разомкнутые объятия», — начал беседу Костик, когда все уже утолили первый голод. — Мне очень лестно, что моё скромное творение вызвало интерес твоих московских друзей, Константин, — благосклонно ответил пожилой русал. — Может быть, они сами расскажут, какие мысли и чувства оно у них вызвало? Для мастера очень важно понять, какой отклик его работы находят в сердцах и умах людей. — Ваша картина, Ферапонтий Андреевич, в первую очередь поразила меня глобальностью идеи, в ней заложенной, и, конечно, мастерством её воплощения на холсте, — вежливо ответила Маргарита. — Изобразить Бога в виде гигантского спрута, держащего нас в своих руках-щупальцах, — это, мне кажется, очень смело. Но я не очень поняла, желает ли он людям добра, отпуская их из своих объятий? — К Богу нельзя применять такие понятия, как добро и зло, милая барышня, — объяснил Костин учитель. — Он находится над ними. И тот, кто сам хочет стать богоподобным, тоже должен отказаться от этих категорий. Добро — это всё то, что делает нас свободными, помогает самореализоваться, а зло — всё, что нас в этом ограничивает. — Значит, на пути к свободе можно откинуть любые моральные нормы? — спросил Олег, оторвавшись на минутку от печёного кальмара, фаршированного крабами. — Мораль — понятие весьма условное, дорогой юноша. Как известно, общечеловеческих ценностей не существует. В разных культурах и разных религиях свои нравственные нормы. То, что считается добром у одного народа, вполне может считаться злом у другого. Например, ритуальный каннибализм у маори много веков считался добром, а у европейских народов — злом. Поэтому, как я уже сказал, на пути к свободе и знанию надо руководствоваться не какими-то мифическими моральными принципами, а чисто практическими критериями. #художник #мораль #фентези