В крестном ходе в память об убийстве царской семьи участвовал аристократ Гавриил Дорошин :

Гавриил Дорошин позиционируется в некоторых новостях как потомок царской семьи, но это практически не так. По этой линии в Гражданской войне на стороне белых воевал в тех же краях Дмитрий Григорьевич Лейхтенбергский. Но эта цепочка угасала за счет незнатных браков, а ближайший знатный предок это дед Гавриила Сергей Всеволожский. Всеволожские — дворянский род, письменно известный с XVI века. Фамилия отца Дорошин в истории дворянских родов не примечательна, так что ближайший родовитый предок по мужской линии это дед Гавриила Сергей Всеволожский, чей род к Романовым, от которых родословная семьи Гавриила совсем отдалилась, не относится, но сам по себе хорош. К русским дворянам Николай Дорошин несомненно относится. Предки Дорошина ерихонку на голове таскали. *Отдельно надо заметить, что период западного ига, то есть ограничений независимости России западным капитализмом начался не с большевиков, а при Александре III. Первый известный случай выражения ограничения русского суверенитета это расстрел французами русской миссии Новая Москва (ныне в Джибути) в феврале 1889 года. За который Александр III наказал не французов, в кредитах которых нуждался, а своих подданных, при том, что среди убитых французами были женщины и дети. При двух последних Романовых Россия оказалась в кредитной зависимости, которая перешла в политическую зависимость от Франции. Далее зависимость расширилась на британцев, которые спонсировали убийц-эсеров, а русские в благодарность за это безропотно вступили на их стороне в Первую Мировую войну. По ситуации 1917 года в России не было ни одной ведущей политической силы, не имевшей поддержки из-за рубежа. Правительство ориентировалось на Францию. Доминировавшие среди революционеров эсеры ориентировались на Британию, а подсидевшие эсеров большевики на Германию и в дальнейшем на США. Американцев в первой половине XX века мировые элиты полюбили не только за рэгтайм и чарльстон, а за то, что американцы умели найти не настолько броские формы зависимости как эти чванливые европейцы. Вот только к нашему времени американцы этот свой талант растеряли. А на месте утраты этого таланта у американцев выросли лишние понты. Так что длившееся сто сорок лет западное иго подходит у нас сейчас к своему завершению. И дело не в том, кто прав, а кто виноват. А в экономической конъюнктуре исторической эпохи.