Пякин: События 1993 – провокация и предательство «патриотов»

Поддержать: / Ответы Пякина: / Книги КОБ: /Ан.Ар: / ПМ: [Из выпуска В-О за 8 октября 2018 года] Ведущий: Следующий вопрос: «Валерий Викторович, многих интересует, что же на самом деле происходило в Москве в эти октябрьские дни 25 лет назад?» Валерий Викторович: Провокация. Провокация по полной форме. Предательство России со стороны так называемых патриотов. Смена экономических формаций не происходит просто так. Она всегда вызывает социальные потрясения. И здесь ситуация такая: нужно, чтобы был некий общественный договор на принятие новой социально-экономической формации государства. У нас было общенародное государство, общенародная собственность – и у нас стали строить усиленными темпами капитализм. Соответственно этому даже при том, что подавляющее большинство купилось на то, что они все будут какими-то собственниками, самодостаточными, и в этом плане [«строители капитализма»] были поддержаны непротивлением со стороны населения именно на уровне управления... Людей [же], которые понимали, как «разводят» население, было очень немного, и они пытались [об этом] говорить. Но людям всё время хотелось простых форм, [чтобы было] просто: «А вот предложите, где шашкой рубануть, в кого из автомата выстрелить, и всё будет решено». На самом деле так не управляются сложные социальные суперсистемы – управляются [они] немножко по-другому. Но вот потенциал сопротивления построению капитализма в России был огромен. И к 1993-му году ситуация вышла на критический уровень. И это надо было как-то разрешать. С одной стороны, нужно было добиться того, чтобы Россия стала сырьевым придатком Запада и больше не представляла из себя суверенного государства. А с другой стороны, народ этого не принимал. И вот тогда был искусственно создан конфликт между Верховным Советом и президентом России Ельциным. Ельцина целенаправленно вывели в зону нелегитимности, чтобы его власть была нелегитимна в результате государственного переворота – чтобы в последующем, основываясь на этом, можно было отказывать в легитимности любой другой дальнейшей форме существования государства. Ельцин это понимал. И те, кто за ним стоял, это понимали. И те, кто ему противостоял в Верховном Совете, тоже понимали. Но это была общая цель – сдать Россию с потрохами. Ведь поначалу, когда Верховный Совет (который якобы юридически прав) противостоял президенту, на него же люди просто хлынули и говорили Руцкому (и армия, и все): «Давайте, вы – товарищ вице-президент, мы подчиняемся вам. Президент России совершает государственный переворот. Что и как будем делать?» [В ответ]: «Ничего не надо. Сейчас ничего не надо [делать], ждите приказа. Я приду, я всё скажу, у меня 12 чемоданов компромата». Ну ладно, [люди] отошли. Время проходит, и что выясняется? А люди видят, что он – болтун, которому доверять нельзя, что он ведёт дело к кровавой развязке, что нужно какое-то управление, какая-то стабилизация в стране. И вот когда дело доходит до самого кризиса, Руцкой выходит и что [говорит]? «Я приказываю лётчикам: садитесь в самолёты и начинайте бомбить!» Разве так отдаются приказы? А кого бомбить? Города бомбить, в которых люди живут? Посмотрите, как всё было сделано для того, чтобы дискредитировать идею патриотизма: Макашов со своими бойцами, налёт на Останкино. Все события октября были направлены на одно – дискредитацию любого патриотического движения. И это было достигнуто по полной программе. И тогда общество убедилось, что там «наверху» нет ни одной общественно-политической силы, которая бы отвечала интересам народа. И тогда [люди] приняли [решение]: «Пусть плохая власть, но это лучше, чем безвластие и гражданская война». Вот [так] состоялся общественный договор с Ельциным, подписанный в виде принятия Конституции, – оккупационной [Конституции], лишающей суверенитета. Но это давало некую стабильность, возможность народу перегруппироваться, собрать силы и начать борьбу за возрождение государства, за возрождение суверенитета. Что и произошло. И в результате этого, уже через семь лет из народа вышел лидер, который повёл страну к возрождению суверенитета. Всё делается по пути. [И] надо понимать ещё одну вещь. В провокационности всех этих типа патриотических сил («патриастов»), особенно таких, как КПРФ, убедились уже все более или менее думающие люди. Значит, встаёт вопрос: а что же делать? На кого ориентироваться, на какую политическую идею? Глобальный Предиктор делает очень просто. Он всегда держит в своём загашнике [варианты] для любых [запросов]: «Вы хотите царя? Вот вам семь царей. Вы хотите демократию? Вот вам 20 демократических партий». Глобальный Предиктор же не знает, какая именно модификация потребуется. «Вы хотите патриотизма? Коммунизма? Вот вам 10 марксистских партий. И [раз вы хотите] сюда, значит, это будем накачивать».