.

Сосны сцепились так прочно, порочные, слушают стук- ломом пытается вскрыть оболочку рыбак. Хочет впустить в белый вакуум хоть что-нибудь, кроме страха, слепящего белого страха, сковавшего шаг. Скрежещет старуха: «Приляг. Это ложь все, сынок, не снег это вовсе, а ложе, сынок, из лебяжьего пуха» И во снах я иду по следам. И они обрываются там, где бурлит и клокочет земля, оголенная, как потаскуха.