Михаил Кузмин читает свои стихотворения(архивная запись)
Михаил Кузмин читает свои стихотворения(архивная запись)
Какая-то лень недели кроет
Какая-то лень недели кроет,
Замедляют заботы лёгкий миг, –
Но сердце молится, сердце строит:
Оно у нас плотник, не гробовщик.
Весёлый плотник сколотит терем.
Светлый тёс – не холодный гранит.
Пускай нам кажется, что мы не верим:
Оно за нас верит и нас хранит.
Оно всё торопится, бьётся под спудом,
А мы – будто мёртвые: без мыслей, без снов,
Но вдруг проснёмся пред собственным чудом:
Ведь мы всё спали, а терем готов.
Но что это, Боже? Не бьётся ль тише?
Со страхом к сердцу прижалась рука...
Плотник, ведь ты не достроил крыши,
Не посадил на неё конька!
1916
Мы в слепоте как будто не знаем
Мы в слепоте как будто не знаем,
Как тот родник, что бьётся в нас,
Божественно неисчерпаем,
Свежей и нежнее каждый раз.
Печалью взвившись, спадает весельем...
Глубже и чище родной исток...
Ведь каждый день – душе новоселье,
И каждый час – светлее чертог.
Из сердца пригоршней беру я радость,
К высоким брошу небесам
Беспечной бедности святую сладость
И всё, что сделал, любя, я сам.
Все тоньше, тоньше в эфирном горниле
Синеют тучи над купами рощ –
И вдруг, как благость, к земле опустили
Любовь, и радугу, и дождь.
1916
Озёрный ветер пронзителен...
Озёрный ветер пронзителен,
Дорога в гору идёт...
Так прост и так умилителен
Накренившийся серый бот.
Если ты в путь готовишься,
Я знаю наверное: всё ж
На повороте ты остановишься
И шляпой махнёшь...
А всё почему-то кажется,
Что оба поедем вдвоём,
И в час последний окажется,
Что один никто не отважится
Вернуться в покинутый дом.
1914