Юрий Казаков, музыкант и писатель (Книжная среда, )

* * * Казаков, музыкант и писатель * * * «Задумал я, дядя, не более не менее, как возродить жанр русского рассказа. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Задача гордая и занимательная. Рассказ наш был когда-то силён необычайно. До того, что прошиб даже самонадеянных западников. А теперь, мы льстиво и робко думаем о всяких: Сароянах, Колдуэллах, Хемингуэях. Позор на наши головы. Давай напряжём наши хилые умишки и силишки и докажем протухшему западу, что такое советская Русь» (из письма Юрия Казакова другу Виктору Конецкому). ___________ “В литературе Казаков начинал вместе с Евтушенко, Окуджавой. Был равен им по славе, популярности. Но потом стал быстро уходить в тень, так как политизированный талант ровесников - «шестидесятников» был ему чужд”, — этот оборот про талант заставляет задуматься о природе такой тонкой материи… ___________ “- В той охотничьей избушке Казаков произнес за накрытым столом загадочную фразу - «Я из Рюриковичей!», - вспоминает писатель Николай Старченко. - И лишь недавно, прочитав воспоминания близкого друга Юрия Павловича, профессора Марины Дмитриевны Литвиновой, я понял её смысл. По семейному преданию прапрабабушка Казакова служила у князей Мещерских. Древний знатный род! Ну, и как водится, уступила князю. Прадед Казакова прожил больше ста лет и в середине своей невероятно долгой жизни ходил пешком в Иерусалим поклониться святым местам”. ___________ Все эти врезки про Юрия Павловича Казакова (1927–1982), музыканта, писателя. Вчера [id332197998|Сергей Супиченко] и [id362740437|я] были на его могиле. Он родился 8 августа 1927 в Москве в семье “рабочего, выходца из крестьян Смоленской губернии”. Вырос на Арбате, в доме № 30, срединном для километровой улицы доме с листьями каштана в решётках балконов. Юрия печалил неухоженный двор, убогая коммуналка: «Вы, наверное, не раз видели мой дом на Арбате, где „Зоомагазин“? Удивляюсь сейчас многотерпению моих соседей: каждый божий день играл я на контрабасе. К счастью, это не скрипка, звук глухой — и не жаловались. Понимали, что человек „учится музыке“. Кстати, в нашем дворе жил Рихтер со своей женой Ниной Дорлиак. И когда летом, с открытыми окнами, он играл на рояле, а она пела, я бросал все и слушал. Правда, тогда я не знал еще, что он — Рихтер…». Подростком встретил войну, лазил по крышам тушить зажигалки, был контужен взрывом бомбы, упавшей в соседнем квартале, — с тех пор заикался. Музыкой стал заниматься с 15 лет. В 1946 году, окончив архитектурно-строительный техникум, поступил в музыкальное училище имени Гнесиных. Сначала играл на виолончели, затем на контрабасе. Закончив в 1951-ом Гнесинку, был принят в оркестра музыкального театра — МАМТ имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Но “профессиональная музыкальная деятельность Казакова была эпизодической: он играл в неизвестных джазовых и симфонических оркестрах, подрабатывал музыкантом на танцплощадках”. В конце 1940-х годов начал писать: стихи, прозу, пьесы, очерки (для газеты «Советский спорт»). И в 1953 это “привело его в Литературный институт им. А.М.Горького”. Здесь, ещё в ходе учебы, “руководитель семинара, по воспоминаниям Казакова, навсегда отбил у него охоту писать о том, чего не знаешь”. Писательство практически не кормило, хотя при жизни выпустил десяток сборников рассказов. Современники и критики сходились во мнении, считая Казакова лучшим продолжателем прозы Ивана Бунина, “о котором он хотел написать книгу и о чем беседовал с Борисом Зайцевым и Георгием Адамовичем во время поездки в Париж в 1967”. Но тут встретилось странное утверждение в одном из обзоров творчества Казакова: “написание большого произведения было ему не под силу, эта задумка осталась нереализованной”. Но “выпадали” заказы на переводы произведений национальных авторов (по подстрочнику), которые материально очень помогали — вплоть до существенного улучшения бытовых условий. Так “гонорар от перевода трилогии казахского писателя и переводчика Абдиджамила Нурпеисова «Кровь и пот» позволил Казакову приобрести дачу с большим участком земли (площадью 1 гектар земли) в Абрамцево в Посёлке академиков РАН при ходатайстве секретариата Союза писателей, ставшую его постоянным домом”. Обернулось это трагедией, по словам Юрия Нагибина — Казакова «будто нарочно выдерживали в Абрамцевской запойной тьме»: “Казалось, он сознательно шел к скорому концу. Он выгнал жену, без сожаления отдал ей сына, о котором так дивно писал, похоронил отца, ездившего по его поручениям на самодельном мопеде. С ним оставалась лишь слепая, полуневменяемая мать”. Умер 29 ноября 1982 года. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище (участок 40) неподалёку от могилы отца. В изголовье поморский крест, который создал и изготовил внук Василия Поленова Федор Поленов. Там же, весной 2021 года, похоронена вдова писателя Тамара Судник-Казакова. Архивное наследие Юрия Павловича если и сохранилось, то благодаря стараниям вдовы Тамары Михайловны, его берегини от «черни и зависти».