Удачный круиз

Белоснежный лайнер “Антигона“ рассекал эгейскую волну Я, с утра приняв стакан “бурбона“ вытер ус и молвил: “Обману!“, закусил салатом из кальмара, отшвырнул ногою табурет и покинул полусумрак бара, высыпав на стойку горсть монет. “Зря ты на моём пути явилась“, - восходя наверх, я произнес: там, на верхней палубе резвилась девушка моих жестоких грёз. Цыпочка, розанчик, лягушонок, беленький купальный гарнитур выделял тебя среди девчонок, некрасивых и болтливых дур. Впрочем, не один купальник белый: твои очи синие - без дна - и точёность ножки загорелой, и волос каштановых копна - всё меня звало расставить сети и коварный план свой воплотить. Боже, как я жаждал кудри эти дерзостной рукою ухватить! Но, храня свой лютый пыл до срока, в розовый шезлонг уселся я и, вздохнув, представил, как жестоко пострадает девочка моя. И шепнул мне некий голос свыше: “Пожалей, ведь ей пятнадцать лет!“ Я залез в карман и хмыкнул: “Тише“, - сжав складное лезвие “Жиллет“. Вечером явилась ты на танцы. Я сумел тебя очаровать, а мои приятели-испанцы вусмерть упоили твою мать. Я плясал, но каждую минуту бритву сжать ползла моя рука. В полночь мы вошли в твою каюту, где маман давала храпака. “Мама спит, - сказал я осторожно. - Почему бы не пойти ко мне? “ Ты шепнула: “Это невозможно“, - и, дрожа, придвинулась к стене. Опытный в делах такого рода, я тебя на руки подхватил и по коридорам теплохода до своей каюты прокатил. “Ты не бойся, не дрожи, как зайчик, я к тебе не буду приставать. Щас вина налью тебе бокальчик“, - молвил я, сгрузив тебя в кровать. Я разлил шампанское в бокалы и насыпал белый порошок в твой бокал. К нему ты лишь припала - и свалилась тут же, как мешок. “Спи, усни красивенькая киска“, - бросил я и бритву разомкнул, и, к тебе пригнувшись близко-близко, волосы на пальцы натянул, и, взмахнув отточенной железкой, отхватил со лба густую прядь... Чудный череп твой обрить до блеска удалось минут за двадцать пять. В мире нет сильнее наслажденья, чем улечься с девушкой в кровать и всю ночь, дрожа от возбужденья, голый череп пылко целовать. В этой тонкой, изощрённой страсти гамлетовский вижу я надрыв. Жаль, что кой в каких державах власти криминальный видят в ней мотив. Потому-то я на всякий случай акваланг всегда беру в круиз и, смываясь после ночи жгучей, под водой плыву домой без виз. По Одессе, Гамбургу, Марселю по Калуге, Туле, Узловой ходят девы, сторонясь веселья, с выскобленной голой головой. Если ты, читатель, где увидел девушку, обритую под ноль, знай, что это я её обидел, подмешав ей опий в алкоголь.