ПЬЕСА ДЛЯ ПАССАЖИРА (1995)

Двое встречаются в вагоне скорого поезда. Один (Николай) богатенький бизнесмен вместе с молодой женой едет на юг, к морю. Другой (Олег) служит проводником и, не смотря на это, так и не научился засыпать под стук колес. Зато первый, имея деньги, не может позволить себе ничего, кроме жиденькой кашки - ведь когда-то он отсидел срок по приговору, которуй присудил ему Олег... «Посадил дед репку... А Репка вышел и посадил деда на перо»... — пересказанный по фене басенный сюжет содержит модель целого жанрового подвида, замешанного на повторной встрече экзекутора и выжившей жертвы. Коллизия закручивается в зависимости от фигуры центра. Если посмотреть глазами «деда» получится роман Джона Макдональда «Палачи» дважды перенесенный на экран под именем «Мыс страха». Если же встать на точку зрения «репки», варианты возможны самые разнообразные: от крупномасштабного «Однажды в Америке» до пятиминутного эпизода в старой гангстерской картине «Враг общества». Ровно пять минут требуется персонажу Джемса Кегни, чтобы нажать курок над виском человека, некогда отправившего его за решетку. Хотя конфликт и разворачивается по-разному, как таковой он возможен только на основе некоей общественной константы. Один исполнил закон, другой от закона пострадал. Смысл их свидания постфактум проясняется лишь в непрерывности подзаконного измерения. Закон один. Он был, есть и будет, а под ним каждый получает мотивы личных рефлексий и право на индивидуальную драму, то есть персональная свобода и персональный выбор заключаются в праве одного нарушить закон, а другого — трактовать его так, а не иначе. В фильме Александра Миндадзе и Вадима Абдрашитова «Пьеса для пассажира» закона больше нет. Время словно перевернуто, обращено своей противоположностью. Бывший судья — формалист, педант и буквоед — выкинут на обочину. Недавний преступник, в прошлом студент-заочник, аккордеонист и умница, вознесен на верхушку официально заблатневшего мира. От кого теперь защищаться и кому мстить?