Кино-контекст. Лекция Дениса Салтыкова о новом французском экстриме ()

Верный зритель Гаспара Ноэ хорошо знает: после встречи с ним он рискует выйти из кинозала измотанным. Аудио-визуальные контрасты образуют пограничные опыты: любовный и наркотический, претерпевающий насилие или сталкивающийся со смертью. Как сформировалась во французском кино эта хорошо знакомая нам эстетика и как «новому французскому экстриму» удалось побороть «новую французскую волну»? В начале 2000-х годов стали все чаще появляться репортажи с крупных кинофестивалей: чувствительная публика покидала зал, теряла сознание или боролась с тошнотой при просмотре некоторых французских фильмов. Вскоре за таким кино, как «Необратимость» Гаспара Ноэ, «29 пальм» Брюно Дюмона, «В моей коже» Марины де Ван и «Что ни день, то неприятности» Клер Дени закрепился ярлык «нового французского экстрима». Эти фильмы были направлены прежде всего на высоколобую аудиторию любителей авторского кино, но отличались тем, что содержали сцены спонтанного насилия и секса (зачастую тоже насильственного) — то, что в 2000-х было принят