В перепонки Бетховена уже больше не дышит Бог.
Он танцует безмолвие на подобии ватных ног.
Звук врачует и потчует бесполезным настоем трав.
Словно чует порочие, тишину тишиной поправ.
Он мычит себе реквием и царапает белый шум.
Входит в гулкую реку и в глотку рыбе вонзит гарпун.
Горбунов и метельщиков отучает в ночи шуршать.
Хочет склеить все трещины из которых слышна душа.
В божьем мире всё вакуумно и не выкрасть обратно слух.
Он крадётся со страхом, но понимает, что сторож глух.
Перепонки Бетховена взрежет скрежет тупых ножей.
И вольётся безмолвие как отрава на дно ушей.