Воссоздание скандальной выставки 1962 года

Белютин о реакции Хрущёва, после которой его студийцы попали в “чёрные списки“: «Болезненными были преследования со стороны Союза художников: получение художественных материалов и мастерских велось по тщательно проверяемым спискам, из которых Белютин и “белютинцы“ были исключены» () Окончательный раскол искусства СССР на «официальное» и «неофициальное» произошёл именно после выставки 1962 года. ПРЕДЫСТОРИЯ: “В ноябре-декабре 62 года в Манеже проходила выставка, приуроченная к 30-летию московского отделения Союза художников (МОСХ). Она задумывалась как широкий показ достижений советского изобразительного искусства. Параллельно проходила другая выставка, организованная студией Белютина «Новая реальность». Она открылась 26 ноября в Доме учителя на Большой Коммунистической (ныне — улица Солженицына). Там выставлялись работы авангардистов Тер-Гевондян, А.Сафохина, Л.Грибкова, В.Зубарева, В.Преображенской, И.Шмелевой и других. На выставке «Новой реальности» присутствовали иностранные журналисты и руководитель Союза художников Польши. Вскоре на европейских каналах вышли репортажи о демонстрации неофициального абстрактного искусства в СССР. Неутвержденные властью выставки казались невозможными до XX съезда КПСС (1956), на котором культ личности Сталина подвергся критике. После огласки в СМИ студию Белютина пригласили принять участие в выставке в Манеже. Вместе с работами членов «Новой реальности» Белютин выставил там произведения Э.Неизвестного, В.Янкилевского, Ю.Соостера и Ю.Соболева. ВИЗИТ: На следующий день после дополнения выставки работами «Новой реальности» Манеж посетил Хрущев в компании членов Политбюро (Фурцева, Суслов и др.). По словам художника Л.Рабичева, Хрущев очень быстро обошел нижние залы Манежа, где располагалась экспозиция Дейнеки, М.Грекова и других. В статье «Манеж 1962, до и после» Рабичев отметил, что члены делегации не подошли близко ни к одному холсту, просмотрев все вскользь. В это время Рабичев, Белютин, Э.Неизвестный, Янкилевский, Соостер, Соболев и другие художники ждали Хрущева в верхних залах, где выставлялись авангардисты. Они условились встретить советского лидера аплодисментами и поставили в центре первого зала кресло, чтобы «по очереди рассказывать ему, что и как они делали». Рабичев: «Прошло 27 минут с того мгновения, как открылась дверь Манежа. Вышел Хрущев. Промелькнула мысль — что же можно было увидеть за 27 минут? Я волновался, начал вместе со всеми аплодировать». По словам художника, появление Хрущева смутило всех присутствующих, которые были настроены на серьезное обсуждение искусства. Поднимаясь по лестнице, политик с улыбкой произнес: «Так вот вы и есть те самые, которые мазню делают? Ну что же, я сейчас посмотрю вашу мазню!» Затем он вошел в зал, увешанный картинами учеников Белютина, и «ногой отодвинул в сторону кресло». [...] Рабичев заявил, что Хрущев «мучительно» пытался понять смысл произведений, и в какой-то момент его лицо сделалось «откровенно злым»: «...молчал около 2 минут, а затем громко, с ненавистью произнес: «Говно!» И, подумав, добавил: «Педерасты!» И тут все сопровождавшие его государственные люди, как по команде, указывая пальцами то на одного, то на другого из нас, закричали: «Педерасты!» Нас было 13 художников, мы стояли около своих картин». Затем, по словам Рабичева, участники делегации начали кричать и угрожать — ситуация была парадоксальной. Художники были ошарашены, потому что они настраивались на конструктивный диалог с главой государства. «Члены правительства с возбужденными и злыми лицами, одни бледнея, другие краснея, хором кричали: «Арестовать их! Уничтожить! Расстрелять!» Рядом со мной Суслов с поднятыми кулаками кричал: «Задушить их!»“ () Запись Г.Глёкина от 4 декабря о словах Ахматовой о выступлении Хрущева на выставке: «Нет уж, Хрущева вы не трогайте! Как он мог говорить иначе в России, где всегда было неблагополучно с живописью, где даже Достоевский любовался вопиющей пошлостью – картинками Маковского, а во главе искусства стоял этот мазилка Репин, чье имя уже давно никто всерьез не принимает» () [такое же мнение об отечественной живописи у И.Кабакова: ] 16 декабря Ахматова «сказала, что постановления 46 года отменять не будут. “– Но мне это всё равно. Я понимаю. Им это (ее стихи) не нравятся, а они хозяева положения. Мое отношение к Хрущеву это никак не изменит. Я – партии Хрущева”». Концептуалист Кабаков, участвовавший в диссидентских выставках 60-х: «Я не был диссидентом. Я ни с кем и ни с чем не сражался» (с о литературоцентричности СССР; о восприятии властью иностранцев; выставки во Франции советских авангардистов устраивались французскими коммунистами, политически искажавшими работы; о выставке в Манеже 62 года и “бульдозерной“ выставке: )